Чистов Дмитрий - Время Колесниц
ДМИТРИЙ ЧИСТОВ
ВРЕМЯ КОЛЕСНИЦ
Аннотация
Завершается бронзовый век. Вместе с ним уходит в прошлое эпоха легендарных героев, благородных колесничих бойцов — охотников за головами, могущественных жрецов и магов.
Из пяти древних городов суждено уцелеть лишь одному; разворачивается кровавая борьба за наследие медных богов. Время колесниц снова стучится в наши двери!
— ...А ты, о поучающий юноша, чей же ты сын?…
— Нетрудно сказать: я сын Ремесла,
Ремесла, сына Внимания,
Внимания, сына Размышления,
Размышления, сына Знания,
Знания, сына Вопроса,
Вопроса, сына Поиска,
Поиска, сына Великого Знания,
Великого Знания, сына Великого Разумения,
Великого Разумения, сына Понимания,
Понимания, сына Ума,
Ума, сына трёх Богов Ремесла.
«Разговор двух мудрецов», ирландское предание
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА I
Однажды пожелал Бринн навестить одного своего дальнего родственника. Дорога оказалась неблизкой, но это его нисколько не смущало. Итак, Бринн шёл на север семь месяцев и ещё семижды семь дней.
Поначалу его путь пролегал через те края, где с неба непрерывно накрапывала тёплая морось, а заросшая мхами почва была пропитана влагой, как губка. Древесные стволы густо оплетали лианы, сплошь усеянные крупными цветами.
На ветвях чинно сидели удивительные птицы: их расцветка соперничала яркостью с лепестками цветов, хотя голос более напоминал скрип несмазанных тележных колёс. Длиннохвостые обезьяны, срывавшие с веток крупные зелёные плоды, норовили попасть ими в голову прохожему. Он лишь смеялся, подбирал плоды с земли, сдирал жёсткую кожуру и с аппетитом ел их сладкую сочную мякоть.
Луна уже успела народиться дважды, и теперь Бринн шёл по унылым равнинам, поросшим горьким ковылём и невкусной лебедой. Изредка вдали виднелись цепочки курганов, выбеленные солнцем купола походных шатров или жёлтые тучи пыли, поднимаемые стадами кочевников.
Так проходил месяц за месяцем, наконец и равнины остались позади. Бринн шагал по извилистым тропам глухих сосновых и еловых лесов, раскинувшихся на десятки дневных переходов.
Хотя тайга изобиловала всевозможной дичью, реки — хариусом и форелью, а человек не испытывал недостатка ни в диком пчелином мёде, ни в кореньях, ни в грибах и алой бруснике, дружелюбие и гостеприимство у местных жителей были не в чести. Костяные острия их стрел доставляли Бринну некоторое неудобство, вонзаясь под кожу. Он прибавил шагу, желая поскорее выбраться из тёмного неприветливого леса.
С каждым новым днём пути деревья редели; вечнозелёные сосны сменились стелющимися над самой землёй карликовыми берёзами. Перед Бринном открылась холодная негостеприимная тундра, страна вечных туманов. Отыскав на промёрзшей земле кустик спелой морошки, он присел на корточки и неторопливо обобрал все ягоды; затем двинулся дальше.
Наконец показался берег океана, усеянный чёрной галькой и ломкими белёсыми бородами высохших водорослей. Путешествие по суше подошло к концу.
На берегу рядом с обтянутым шкурой тюленя каяком стоял на коленях его хозяин. При помощи кремнёвого ножа он ловко разделывал только что добытую нерпу, отчего пена на чёрной прибрежной гальке порозовела, смешавшись с кровью убитого животного.
— Славная добыча! — заметил Бринн, подходя поближе. — Славная добыча и отличный охотник!
Тот ненадолго оторвался от своего занятия, обернувшись на голос, коротко кивнул и вновь принялся за работу.
— Мне требуется лодка, — объяснил Бринн. — Хотя бы такая, как твой челнок.
— Мне он тоже нужен, — ответил охотник, стряхивая со своих рукавиц остатки внут
